В лесу жила-была лиса.
Стара, бедняжка, стала.
Где прежняя её краса?
Красы как не бывало.
Облезли хвост и голова,
Зубов осталось мало.
Однажды утром, чуть жива,
Лиса брела устало
И старого знакомца льва
Случайно повстречала.
Лев удивился: «Что с тобой,
Ты стала тощей и рябой!»
«Не говори, дружище,
Плохие нынче времена,
Стара я стала и больна,
Не нахожу я пищи.
Смеётся надо мной теперь
И самый захудалый зверь,
И суслик, и тушканчик.
Без пищи стала я, поверь,
Как в поле одуванчик».
Был сыт в то утро царь зверей:
«Мне жаль тебя, сестрёнка!..»
Известно, сытый лев добрей
Голодного ягнёнка.
Лев продолжал: «Идёт молва,
Что зверя нет свирепей льва,
Что грозен я и злобен;
Так вот, пускай узнают все,
Что разрешаю я лисе
Жить при моей особе».
И он повёл её тропой
К ручью, куда на водопой
Сбегаются куланы1.
[1] Кулан - дикий азиатский осёл.
Быть может, час, а может, пять
Пришлось в засаде поскучать.
Но пробил миг желанный.
Сбивает сучья, травы мнёт -
На водопой табун идёт.
Лиса дрожит, боится,
Она, от страха чуть жива,
Глядит на замершего льва.
Шерсть у него дымится.
«Скажи-ка, страшен ли мой взгляд?» -
«Твои глаза огнём горят», -
Ответствует лисица.
И на кулана прыгнул лев,
От близкой крови опьянев,
И, зарычав сердито,
Мотнул огромной головой,
И замелькали над травой
И лапы и копыта.
Лисе не косточки одни,
Досталось ей немало
И требухи и сала.
Лисица и в былые дни
Так сладко не едала.
С тех пор лиса жила при льве,
Лиса отменно ела.
Когда ж недели через две
Заметно раздобрела,
Она раскинула умом:
«Живу я, словно в клетке,
Повсюду бегаю за львом
И ем его объедки.
А между тем уже сама
И я понабралась ума,
Я и сильна к тому же.
Я перейму повадки льва
И буду жить не хуже».
Нашла лиса подруг-лисиц,
Нагородила небылиц:
«Мне улыбнулось счастье;
У водопоя, у ручья
Сама ловлю куланов я,
Я стала львом отчасти».
Глядят подруги: чудеса!
Ужели старая лиса
Теперь почти что львица?
Всё может быть, ведь неспроста
Она красива и толста
И шерсть на ней лоснится.
Лиса подруг зовёт к ручью:
«Позавтракать пора нам,
Я вас на славу угощу
Молоденьким куланом».
Летит табун, горит трава,
Рычит лиса не хуже льва.
И шерсть её дымится.
«Скажите, грозен ли мой взгляд?»
«Как будто грозен», - говорят
Притихшие лисицы.
И, отыскав средь табуна
Кулана пожирнее,
Вся напружинилась она
И прыг ему на шею.
И завязался жаркий бой,
И замелькали над травой
И лапы и копыта.
Лиса пустилась наутёк,
Да не успела - сбили с ног,
Лежит она, побита.
Все кости у неё болят,
И кровью мех окрашен.
Теперь со страха лисий взгляд
На самом деле страшен.
А где подружки? Нет следа:
Поразбежались кто куда.
Гребнев Н. (пер.). Ленивый Мурад (сказки туркменских поэтов). М.: Детгиз, 1963. - 97 с.
Сказки туркменских поэтов в переводе Н. Гребнева.
