Увидел Дрозд на пеньке птенца. Что птенец - сразу видно, а вот чей птенец - непонятно: головастый какой-то, кургузый, рябенький. Таких Дрозд ещё не встречал.
- Ты чей будешь? Кто такой?
А птенец в ответ только глазами моргает. И говорит:
- Не знаю... Маленький я ещё, чтобы знать!
- Маленький, а из гнезда выскочил! - Дрозд говорит. - Зачем выскакивал, коли маленький?
- Захотел и выскочил! - стрекочет птенец.
- Лучше бы знал, как тебя зовут, - обиделся Дрозд.
- Откуда мне знать, как меня зовут, если мне не говорил никто?
- А ты прислушайся к голосам, - говорит Дрозд птенцу. - Сейчас все своих птенцов созывают: тетери тетеревят, утки утят, дрозды дроздят, галки галчат... Может, и тебя родители позовут. Вот и узнаешь, кто ты есть.
Птенец прислушался, повертел головой туда-сюда и задремал.
- Чего же ты никому не отзываешься? - спрашивает Дрозд.
- А кому? - открыл глаза птенец. - Я же не знаю, кто я? Кому же мне откликаться?
«Да, - задумался Дрозд. - Вот это птенец так птенец - безымянный. Первый раз такого встречаю».
- А где ты сидел на дереве - на ветке или в гнезде?
- Ни в гнезде, ни на ветке - в дупле сидел. Темно, и ничего не видно. Высунулся посмотреть и упал...
- Слушай меня внимательно! - Дрозд птенцу говорит. - Вот я - Дрозд. А она - Сорока. А вон на ветке вниз головой висит - Синица. У каждого есть свое имя. А ты кто такой?
- Синичонок он скорее всего! - говорит Сойка. - Синичата все всегда - по дуплам сидят. Эй, Синица, тут синичонок сидит - не твой ли выскочил?
Синица перевернулась, глянула быстрым глазом и снова повисла вниз головой.
- Что вы, - пищит, - да он один больше всей моей дюжины!
Тут снова вступился Дрозд:
- Хоть помнишь, какого цвета было яичко, из которого ты вылупился? Или и это не помнишь?
- Как же мне помнить, если я из яичка слепым вылупился? - удивился птенец. - Да и в дупле-то темно.
- И верно... - опечалился Дрозд. - Вот дела...
А Сойка спрашивает:
- А кормил тебя в дупле кто? Их-то уж должен помнить!
- Кормили меня хорошо. А вот кто кормил - не разглядел. Я рот свой так разевал, что ничего перед собою не видел. А проглочу, рот закрою - и нет уже никого!
- Может, ты хоть голоса запомнил? Учили же тебя папа с мамой свистеть! Свистни, мы тебя по голосу и узнаем.
- Голоса я хорошо помню. А вот повторить не могу. Почему-то не получается у меня! Чей же я, а? - захныкал птенец.
Задумались Синица, Сойка и Дрозд. Увидела их Кукушка, подлетела из любопытства.
- О чём, соседи, задумались? - спрашивает.
- Так и так, - отвечают, - птенец тут ничейный: сам себя не знает, и его не признает никто! Не твой ли случайно, а?
Посмотрела Кукушка на птенца и отвернулась:
- Откуда мне знать, я ведь птенцов своих никогда не видела. Мне до птенцов дела нет.
Посмотрел и птенец на Кукушку.
- Нет! - говорит. - Другие меня кормили. Эта какая-то серая и чужая, а у тех, помню, что-то красновато-рыжее было!
И тут появляется Горихвост... рыжеватая грудка, красноватый хвост! И тревожно кричит:
- Фють, цик-цик! (Что значит: «Волнуюсь, сынок у меня потерялся!»)
- Есть тут один красноротый, - ответил Дрозд. - Но на твоего совсем не похожий. Неизвестно чей!
Взглянул Горихвост на птенца и обрадовался.
- Фють, цить-цить! - кричит. («Миленький, маленький мой!»)
И птенец Горихвоста узнал:
- Так вот кто, значит, я - Горихвост!
И поскорее разинул свой красный рот, чтобы его накормили. Горихвост сел птенцу на голову и сунул в рот большущую гусеницу.
- Ничего себе! - ахнул Дрозд. - Папа втрое меньше сынка! На голове у него сидит!
- А сын-то и впрямь ни в мать, ни в отца... - прошептала Синица.
А было так. Кукушка подкинула горихвосткам яйцо - и горихвостки высидели кукушонка. И считают его родным. И он их считает родными. И рады они друг другу и друг без друга никак не могут. А родная Кукушка птенца не признала. И он родную мать не узнал: они ведь никогда не встречались. Вот ведь как бывает в лесу!
