Афган в храме?! Да, такое было?!

...Я с удивлением посмотрел на папу. Неужели он не понимает этой стихийной ярости, этого стайного чувства, подталкивающего каждую из них к еще большей агрессии. От этих бабулек, обступивших нас со всех сторон, исходило что-то жуткое, как от стаи гиен. Господи, куда девалась их благообразность и набожность?! Эти старушки, эти божьи одуванчики, распаляясь все больше и больше, на глазах превращались в "зверье" какое-то: Шерсть у меня на загривке приподнялась, глаза сузились, изнутри, независимо от меня, пошел сначала тихий, затем все нарастающий рык, верхняя губа дернулась приоткрывая клыки, т.к. я почувствовал - еще секунда и в ход пойдут палки и костыли. Папа еще крепче сжал мой ошейник. Странный он все-таки - ведь эти зомби эффекта стадности, не задумываясь убьют его. Успею ли я порвать ошейник, пока они его не искалечили?!

А начиналось все довольно мирно.

Утром выглянуло Солнышко, как бывает всегда на Пасху. День обещал быть благостным. Мы с папой собирались на прогулку в самом распрекраснейшем настроении. Папа поцеловал мою младшую сестренку со словами: "Просыпайся, крошка, Христос Воскрес!". Мышка сладко потянулась, об- вила руками папину шею: "Воистину Воскресе! Доброе утро, пулечка!" / Пулечка - это уменьшительное от уменьшительно-ласкательного " Папулечка"/. Папа с улыбкой положил на каждое плечико по красивому, крашенному яичку, подмигнул мне и направился к двери. Возликовав, я одним прыжком оказался на лестничной площадке. Папа прикрыл дверь. Мы, обгоняя друг - друга, кубарем скатились с лестницы и пулей вылетели на улицу, едва не вышибив входную подъездную дверь.

"Вылетел наш Пулечка из подъезда пулечкой! - Ха, ха, ха! Каламбурчик в духе "гусар летучих"! / Тоже шустрые ребята были!/ Правда, они добавили бы еще что-нибудь, типа " Расписавши пулечку и приняв граммулечку!": М-да! Нет, все-таки я чертовски талантливый АФГАНИЩЕ: или хвастун! Хвастун:хвостун, хвостун - ну, это не тот, кто хвастается, а тот, кто имеет "породно несомый хвост с четким кольцом"! Ну, тут, конечно, звучит хит 60-х - " Любовь - кольцо, а у кольца :" / в стаккато /. Кстати о Любви - должны привести суку на вязку. Просили сделать несколько контрольных вязок - Ух, и по-гу-са-рим!!!"

Рассуждая так, я пометил десяток деревьев и кустов, и мы побежали с папой через непривычно пустую дорогу в рощицу. Ах, как же здесь Чудесно! Свежепромытая листва, цветы и травы на фоне головокружительных трелей соловья - этого малюсенького кудесника: ДО ЧЕГО ЖЕ ЗДОРОВО ЖИТЬ НА ЭТОМ СВЕТЕ!

Я начал наматывать круги, все увеличивая и увеличивая скорость и меняя направление. Папа стоял в центре круга / тоже мне - Пуп Земли / и радостно смеялся, любуясь мною :." Ах! Как я люблю его! "- колотилось в наших сердцах. Именно в этот момент мы остро чувствовали, какой неразрывной пуповиной, мы связаны на всю жизнь! Намотавшись вволю, я рванулся к просеке, с удовольствием перемахивая через разновеликие кусты, нарочно шумя в надежде поднять какого-нибудь засидевшегося зайчишку. Папа хлопал в ладоши и свистел. Мои надежды на зайчика оказались тщетными и сорока, некоторое время сопровождавшая меня, ехидно потешалась надо мной, что меня нисколечко не раздражало. Настроение было прекрасным! Папа, как мальчишка, перепрыгивал двумя ногами через невысокие кусты и крякал при этом довольно уморительно / До чего же они, Человеки, неуклюжи!/ Мы гуляли:гуляли... гуляли! Папа, раскинув руки, подставлял лицо ласковому Солнышку и свежему ветерку / тоже мне - горный орел /. Потом, взглянув на часы /со следами моих игр на стекле и браслете /, сказал, что нужно идти на встречу с папиным знакомым - " владельцем " моего не то сына, не то внука. Мы направились к церкви, где была назначена встреча. / Опять выскочила эта избитая фраза: " место встречи изменить нельзя " - Дурацкая привязанность к штампам!/

У церкви чувствовался праздник. На дороге стояли блестящие милицейские машины и нарядные группки служителей правопорядка. Вдоль бетонной дорожки, ведущей к церкви, чинно поднимались красиво одетые люди. Некоторые пары были с детьми.

Мы прошлись по дорожке. Люди обращали на меня внимание. Я был удивительно красив - свежемыт и свежечесан! Когда мы подходили к церкви, позади меня раздался голосок, нежный-нежный, как колокольчик". Мама, смотри, СМОТРИ!" Я оглянулся. Очаровательное создание, лет четырех, что есть силы тянуло мамину руку. Милую мордашку обрамляли белокурые локоны. Ярко-голубые глазенки горели восхищением. Я вытянул шею, стараясь заглянуть за спину этому чуду. / По идее, там должны быть крылышки./ Вокруг нас с ним разливалось умиление.

И ВДРУГ... Как гром среди ясного неба - противный каркающий голос, срывающийся в диком крике - " Нехристь поганая! Ты что, совсем дурак?! Ты чего это приперся с собакой к церкви?! Да еще в такой день! Идиот проклятый!" Все вокруг опешили. Это была сухонькая старушонка, видимо живущая при храме, выскочившая из въездных ворот церкви. Она бежала к нам, размахивая палкой, и ее черные одежды были похожи на взъерошенное воронье оперение. Папа попытался урезонить ее: " Бабулечка, да Вы что?! Если Вам что-то не нравится, скажите спокойно. Ну нельзя же осквернять свои уста ругательствами в такой день. "Бабулечка, тяжело дыша, замахнулась палкой: "Ежлив у тебя мозгов нету, так я тебе ихь быстро вставлю!" ...

Я напрягся. Папа, почувствовав это, крепко взял меня за ошейник.

Вокруг нас моментально образовалась толпа... То тут, то там слышались ругательства в адрес папы. От злобно шипящего до яростно лающего, с захлебом ядовитой слюной. Сзади начали подтягиваться попрошайки, алкоголики и просто любопытные. С дороги к толпе уже спешила опергруппа милиции. Кольцо все сжималось. " Боже, какие они все злые! Что же делать?!: Несмотря на то, что папа занимался восточными единоборствами, он, как настоящий кобель, никогда не тронет женщину даже пальцем. Видимо, это придется делать мне. Как только одна из палок, гуляющих в воздухе, пойдет на удар, я просто перекушу эту бьющую руку! А дальше:куда кривая выведет.. Папу я буду защищать от кого бы то ни было.

...И все же они: женщины: к тому же, пожилые: Боже правый! На охоте с волком было легче: Господи, помоги и направь!" Папа, было, попытался увести меня, но кольцо не размыкалось.

Уж и не знаю, чем бы закончилась эта история, если бы на шум не вышел из храма священник. Он быстро и решительно протиснулся через разъяренную толпу и, войдя в круг, поднял руку. Все на секунду смолкло: Боже мой, как моментально меняются люди. Крики с угрозами неожиданно перешли в скулеж ребенка - ябеды, который, размазывая слезы и сопли, показывает пальцем на обидчика.

Я, сначала, очень недоверчиво отнесся к священнику. Но от него исходила такая твердая уверенность, которая меня явно подкупала, и я чуть-чуть успокоился, не теряя, однако кругового обзора. Священник очень тихо перебросился с папой несколькими фразами. До меня, сосредоточенного на толпе, долетел только один вопрос: " Он никого не успел укусить?" Папа в ответ покачал головой. После чего громко прозвучали слова: " Пойдемте со мной!" Священник взял папу за левую руку. Я рванулся. Папа осадил меня со словами: " Спокойно, Рыжий, спокойно!". Голос у папы дрожал, рука на моем ошейнике была мокрая. Я послушался. Священник свободной рукой отодвинул ретивых милиционеров, бряцающих наручниками и щелкающими электрошоками, и повел нас.

Но шок был...

Шок был у расступившейся толпы, когда священник довел нас до паперти и направился к двери, не отпуская папину руку. Папа поднял на него удивленные глаза и показал ему глазами на меня. " Идем, идем" - улыбнулся священник и открыл дверь.

Внутри церкви было прохладно, тихо и уютно. Со стен смотрели мудрые лики святых, пахло талым воском и еще чем-то приятным. Священник провел нас вдоль стены в правый неф, где стоял большой серебряный чан с большим краном, по форме напоминающий кран старинного самовара. Из чана доносился тихий звон, медленно поднимающийся под купол храма./ Этот звон по-моему, слышал только я /. В руках священника появилась серебряная чеканная чаша Он наполнил ее из крана святой водой и поднес к моим губам:

По толпе, ввалившейся за нами в открытые двери, прошел вздох удивления и пронесся какой-то ропот. Я, честно говоря, испугался за него - ведь эти фанатики, не обладающие истинными знаниями, разорвут его: Священник выпрямился, передал чашу папе./ Удивительно - они без слов понимали друг друга./ Лицо священника было спокойным и одухотворенным. И был он весь как бы неотъемлемой частью этого храма, этого божественного сосуда чистой веры, этих очей, глядящих с иконостаса и купола, этих святых стен.

Здесь он был неуязвим! Папа протянул мне чашу и тихонько сказал: " Пей, Рудый, пей мальчик". Чаша с водой тоже тихонечко звенела. Я начал лакать эту хрустально-чистую и звенящую воду. Вода, проходя горло, начинала светиться. Внутри меня как - будто зажгли тысячу маленьких светильничков. Эту воду можно было пить б-е-с-к-о-н-е-ч-н-о. Но много выпить ее я не смог. Мешали десятки глаз, устремленных на меня. Священник стоял, гордо подняв голову и, указуя перстом на меня, внушал толпе, кажется проникая через уши в мозг и душу каждого. "Это лохматое создание которое лакает святую воду, отмечено Богом. Ной брал на свой ковчег, по указанию Господа, пару афганов. Подобное же существо медленно брело за группкой учеников на Голгофу и потом, когда все разошлись, оно лежало поодаль распятий. Солдаты, ради развлечения / или от желания отвлечь себя от содеянного/ швыряли в него камни. А оно лежало и смотрело сквозь них и сквозь время своими мудрыми глазами. Будто зная наперед все, что случится вскоре и много веков спустя. В его взгляде была вечность и искра Господня. И посему это освященное животное, делящее с человеком его жизнь, кров и пищу, понимающее и защищающее его, имеет право, наравне с каждой из вас, женщины, находиться в любое время, в любой церкви, кроме алтаря". Папа передал чашу со святой водой священнику, в руках которого уже появилось кропило. Он окропил сначала нас с папой, затем несколько раз махнул в подпирающую толпу.

Папа опустился на колени и поцеловал священнику руку, со словами благодарности.

- Не меня благодарите, благодарите Господа нашего:

- Как звать Вас? - спросил папа. - Я хочу поставить свечу за нашу встречу:

- Это было бы хорошо. Сегодня у меня было серьезное испытание ГОСПОДНЕ и я его, кажется, выдержал достойно. А зовут меня Отец Сергий, в миру - Григорий.

- Надо же, это видно провидение, я ведь в миру - Сергий, - сказал папа и, попросив меня сесть, направился к месту продажи свечей. Из толпы ему протянули добрый десяток свечей. Папа взял три свечки и поклонился в пояс им, угрожавшим, желающим расправы, а теперь протягивающим ему," этому гнусному святотатцу и осквернителю" свои свечи.

- Дай Бог вам, Люди, здоровья и Добра!

Люди молчали, у кого-то появились слезы просветления на глазах. Папа подошел к иконе Божьей Матери, издававшей нежное пульсирующее сияние, поцеловал киот и, сотворив молитву, зажег и поставил свечки.

" Мать-заступница, помоги Отцу Сергию во всех его начинаниях. Попроси сына своего, Иисуса Христа, за этого доброго человека:"- шептали папины губы. Икона ярко вспыхнула так, что глазам стало больно. Я зажмурился и лег на пол. Когда я открыл глаза, Отец Сергий подошел к папе и сказал: "Скоро начнется служба, мне надо приготовиться, пойдемте я провожу вас до дверей".

Стоящие в церкви люди начали вытекать на улицу. Мы были замыкающими. У двери папа повернулся, наложил троекратное крестное знамение. Я взглянул на иконостас и на ровно горящие свечи у иконы. Богоматерь смотрела на нас светлым, напутствующим взглядом - какой бывает только у любящей матери. У меня даже ноги подкосились от этой нежности:

Мы вышли на воздух. Лицо Лазаря с надвратной иконы улыбалось нам. Бабульки, свидетели и участники этой истории, начали совать папе конфеты, яблоки, куличики, яйца с просьбой, чтобы я съел это за их здоровье. Папа отнекивался, объясняя, что конфеты и яблоки я не ем и, вообще, у него только две руки, в одной из которых мой поводок. Неизвестно откуда появилась холщовая сумка, размером с хороший мешок. Туда было сложено много всякой всячины и все это водружено папе через плечо с бесконечным перечислением имен тех, за чье здоровье это должно быть съедено.

Папа боялся обидеть щедрых старушек и пыхтя понес все это домой. Дома папа попросил мою сестру и брата разнести большую часть этих даров по друзьям и соседям. Остальное мы ели около недели.

Да! Когда папа рассказывал дома эту удивительную историю, наш скептик-братец, недоверчиво склонив голову и сощурив свои хитрые карие глаза, так ехидно-ехидно спросил: "Как афганская борзая / восточная собака/могла быть освящена православным Богом?" На что папа не сразу нашел, что ответить а моя маленькая сестренка, моя умничка, моя лапочка, задумчиво глядя на меня тихо произнесла: " По-русски солнышко - Солнце, по-английски-Sun, по-японски еще как-то: А Солнышко, как было Солнышком, так Солнышком и осталось! Так и Бог - он ОДИН!" Вот уж воистину - устами младенца глаголит истина. - " Да, - встрепенулся папа-: Ты знаешь, сколько лет мусульманству, а?

А АФГАНУ.. А?! То-то же! И, вообще, кто создал Землю вместе с Афганскими горами: ?! ВОТ ТО-ТО И ОНО!"

Этот опус посвящается светлым душам двух девочек-афганочек, Маняши и
Дианочки, бросившим свои хрупкие тела между милой мамой-Женей и мчащимся автомобилем.
Она осталась жива...