Черный гриф (Aegypius monachus)

Черный гриф. Человеческая память обладает странным свойством: порой в ней пропадают большие и важные события и застревают случайные, мелкие эпизоды. Так, например, я до сих пор помню кадры из какого-то увиденного в детстве, тогда еще немого кино.

...Поперек каменистой горной тропинки лежит павшая лошадь, останки которой пожирают незнакомые мне крупные птицы. Лошадь уже объедена так, что обнажились ребра. Неожиданно из-за скалы появляется человек с ружьем, в накинутой на плечи бурке. Потревоженные птицы покидают добычу. Проводив их взглядом, охотник подходит к трупу лошади, забирается в полость между ребрами и накрывается сверху буркой. Теперь он незаметен даже с близкого расстояния. Через некоторое время птицы возвращаются и продолжают прерванную трапезу. Выбрав удобный момент, находящийся в засаде человек хватает одну из них снизу за лапы. Пытаясь освободиться, птица яростно машет огромными крыльями, но ловец крепко держит ее в руках...

О том, что это были грифы, я узнал позднее, когда увидел их на картинке в книге Альфреда Брема "Жизнь животных". Тогда я, конечно, и представить себе не мог, что со временем стану зоологом и сам встречусь с этими хищниками.

Слово "гриф" происходит от латинского - грифус. Так древние люди называли легендарную птицу с орлиными перьями, крючковатым клювом и длинным телом. Ученые-орнитологи именуют ее черным или серым грифом (по-латыни - Aegypius monachus, поэтому птицу иногда называют и черным монахом).

Гриф - самая крупная птица нашей фауны. Шутка ли! Размах его крыльев достигает почти трех метров. Размерами он превосходит даже таких крупных пернатых хищников, как орел, беркут и бородач. Несмотря на свою силу, грифы не охотятся активно, как другие хищные птицы, а предпочитают питаться падалью. В Приаральской пустыне, где мне довелось их наблюдать, они встречаются чаще всего поодиночке, сидящими на глинистых обрывах, скалах, геодезических вышках и других возвышающихся над местностью объектах. Одиночный гриф - птица осторожная, редко подпускающая человека на расстояние ружейного выстрела. В стаи "монахи" собираются лишь в небе, когда заметят добычу, или когда пожирают ее на земле. Во время кормежки птицы становятся менее осторожными. Скопление грифов на добыче - зрелище впечатляющее.

...Однажды, спустившись с западного склона Мугоджарских гор, мы ехали на автомашине по плоской, как стол, опаленной солнцем равнине. Жара. Безлюдье. Кругом ни кустика, ни деревца. Езда по скучной однообразной дороге вызывала дремоту. И вдруг сонливость как рукой сняло. Далеко впереди замаячили какие-то темные фигуры, напоминающие людей, столпившихся вокруг неподвижно лежащего крупного предмета.

Остановив машину, я взглянул в бинокль и не сразу поверил своим глазам. Уж очень это было похоже на сцену из того давнего кино. На обочине дороги лежит павшая лошадь, ее облепили грифы. На нас они и глазом не ведут. Выйдя из машины, я медленно, шаг за шагом, приблизился к ним, чтобы получше их рассмотреть. Грифов более трех десятков, среди них несколько белоголовых сипов, хорошо заметных по белой окраске шеи и головы. Пиршество в самом разгаре. Одни отдирают мясо снаружи, другие копаются во внутренностях. Некоторые уже насытились, дремлют поодаль, стоя на земле. Вид у них степенный, внушительный. Со сложенными крыльями, образующими широкие плечевые выступы, между которыми торчит маленькая голова с загнутым клювом, они напоминают облаченных в бурки кавказских абреков.

Несколько птиц отдыхают полулежа, подложив под себя одно крыло. Другие, взъерошив перья, подставив ветру полураскрытые крылья, стараются таким образом избавиться от жары. В отличие от тех, которые кормятся, они уже успели почистить перья, поэтому выглядят более или менее опрятно, а некоторые даже франтовато.

Нетрудно представить, какой неряшливый вид имели бы грифы после каждого такого обеда, если бы о их внешнем облике не позаботилась мать-природа: у грифов и сипов, в отличие от других хищных птиц, голова и шея покрыты не перьями, а легким пухом. И они меньше пачкаются при поедании падали.

Легкий ветерок ударил в нос мерзким запахом падали. Я невольно отпрянул в сторону. Птицы встревожились. Отталкиваясь сильными ногами от земли, взмахивая одновременно огромными крыльями, они грузно, словно тяжелые самолеты, поднялись в воздух.

Грифы очень прожорливы. Специалисты утверждают, что два-три грифа за каких-нибудь полчаса могут полностью объесть труп взрослого сайгака. Как быстро они управляются и с более крупными животными, мы убедились на этот раз сами: когда через пару дней возвращались назад, от лошади остались лишь кожа да кости.

Способность грифов поедать трупы была замечена древним человеком и своеобразно им использовалась. Побуждаемый постоянно возникающей необходимостью куда-то девать умерших соплеменников, человек стал поручать мертвых "заботам" грифов. Этот обычай был отмечен у ряда народов мира: тувинцев, тибетцев, индусов. Так поступают и ныне последователи религиозного учения Заратустры. Неудивительно, что ряд древних религий представляет грифов священными птицами. Главные божества в Вавилонии, Ассирии, Древнем Египте наделялись головой грифа, он же был изображен и на нагрудном украшении фараона Тутанхамона.

... Как-то в начале мая мы стояли лагерем на берегу реки Тургай. Впереди к северу открывался безлюдный простор, окаймленный у горизонта чинком Челкар-Нура.