- Чудачка, - шипел Дикий Селезень на Дикую Уточку. - Что ты все здесь, в болоте, прячешься? И не заметишь, как охотник к тебе подкрадется.

- Та-ак, та-ак! - согласилась дикая Уточка. - Опасно... А куда деваться?

- Смотри, - сказал Дикий Селезень: - вон там, у берега озера, плавают четыре утки. Летим к ним, - и там с ними будем в полной безопасности. Уж это - как дважды два четыре.

- Ка-ак? Ка-ак? - спросила Дикая Уточка. Она не знала арифметики.

- Да так, - сказал Дикий Селезень, - очень просто. Четыре утки да мы двое - всего нас будет шесть уток. У каждой утки по два зорких глаза. У шести уток - шесть на два - двенадцать зорких глаз. А у нас с тобой только - дважды два - четыре. Двенадцать разделить на четыре будет три. В три раза, значит, безопаснее нам с теми четырьмя утками на озере, чем одним на болоте. Это уже точно арифметически.

- Та-ак, та-ак! - согласилась Дикая Уточка. - Только что-то не нравятся мне эти утки. Почему они не кувыркаются в воду вниз головой, почему хвостиков не кажут над водой?

Подсадная утка, манекен утки, рисунок картинка клипарт

- Чепуха какая! - рассердился Дикий Селезень. - Не обязаны они все время кувыркаться! А разве ты не видишь, что каждая из них, как и полагается в нашей породе, с носка плоска? Разве у каждой голова, хвост, крылья не точь-в-точь такие, как у нас с тобой, и не такого же цвета? Все признаки налицо, а ты...

- Та-ак, та-ак! - соглашалась Дикая Уточка. - Вижу-то вижу, а только что-то боязно мне, только что-то кажется мне, будто эти утки... какие-то не такие.

- А какие же?

- Да... арифметические!

- Ну, знаешь! - возмутился Дикий Селезень. - Не желаешь, как желаешь, - и сиди одна в своем болоте, пока охотник не пришел. А я полетел.

- Зря, зря, зря! - закричала ему вслед Дикая Уточка.

Но Дикий Селезень уже перелетел на озеро и с плеском подсел к четырем деревянным уткам-чучелам, мертво покачивашимся на волнах. Прятавшийся в кустах охотник выстрелил, - и голова Дикого Селезня упала в воду.

- Та-ак, та-ак, та-ак! - грустно закрякала Дикая Уточка; она отлично все видела из своего болота и еще глубже запряталась в кочки. - Зря ты, Дикий Селезень, погиб, зря, зря! Умная была голова, а глупышу дана.