Пойнтер - это звучит гордо!

Пафосно-патетическое начало выбрано не случайно. Пойнтер величав, но загадочно молчалив: Марк Аврелий собачьего мира, философ, воин. Весь - сдержанность. Олимпийское спокойствие. Отнюдь не робок, но ровно дружелюбен со всеми. А встанет остро вопрос о защите чести и достоинства, случись нужда - ответит. Ответит стремительно, молниеносно, без звука. В хрустящей тишине. Умеет произвести на задиру сногсшибательное, ошеломляющее и неизгладимое впечатление! Очень крупных "провокаторов", раза в два этак потяжелее, доводилось видеть разоблаченными и повергнутыми, зализывающими раны уязвленного самолюбия. А вот злобных, неуравновешенных, непредсказуемых пойнтеров, нрава дикого и подлого - никогда встречать не доводилось.

В умных, выразительных глазах пойнтера можно порой обнаружить и печаль, и сожаление о всяческих собачьих, а пуще человечьих беспредельных несовершенствах. Но никогда они не горят бешенством, не мерцают холодным, леденящим душу, безжалостным безразличием, не заплывают тусклой оловянной дурью. Их взгляд мягок, ласков, "gentle", как говорят англичане. Поправить глупца и нахала - да; мстить, тем более слабейшему, самоутверждаться так бездарно - нет. Но не это суть главное в нашем герое. Вовсе не это. И речь не о том.

Название породы - вот что уже призвано внушать уважение, вызывать положительные эмоции, Пойнтер - от английского to point - "указывать". Со временем именно благодаря пойнтеру это слово приобрело и другое значение: "делать стойку", застывать как изваяние, стоять, замерев, на стойке".

Пойнтер - один такой. К нему не надо прибавлять ничего: ни "английский", ни "англосаксонский", ни "островной", ни "легавый", ни "короткошерстный", ни "длинношерстный". Даже характеристика окрасов, которых у пойнтера, как ни в одной другой легавой породе, целых семь, не заглушает по смыслу главного, гордого имени, но лишь выгодно оттеняет его "красно-пегий" или "черный" - пойнтер, "кофейно-пегий" или "палевый" - всегда пойнтер! Так хорошо исполненная дорогая ткань на портрете человека служит украшением лица, придавая ему что-то дополнительное, специфическо-пикантное, своеобразное. Вот разве только "трехцветный" звучит несообразно: каким-то арлекином собака представляется. Впрочем, такого окраса уже лет сто никто и не видел, хотя он продолжает числиться по стандарту. Как поручик Киже.

Кстати, о стандарте. В FCI стандарт на пойнтера идет под номером первым. Сей примечаемый факт вряд ли случаен; по-видимому, он призван подчеркнуть вселенское уважение, каким пользуется пойнтер не только на своей родине, но и в целом свете.

Что же до самих англичан, которым принадлежит честь создания породы, то они считают ее просто классической. Совершенной. Эталонной. Наиболее соответствующей идеальному представлению о собаке. Здесь всего в меру - ни прибавить ничего нельзя, ни убавить. И ценят наравне с английской скаковой лошадью, как священную традицию, основу быта, без чего немыслима ни твердыня твердынь - английский дом, ни натуральный английский парк, ни пленительной красы вересковые пустоши - "муры" и акварельные йоркширские "дэйлы", где стадами пасутся багряно-перые "скоттские граусы", ни сам загадочный остров -туманный Альбион.

Не станем повторять того, прописного, общеизвестного, что можно вычитать в любом собачьем справочнике. А именно, что историю породы принято отсчитывать от Утрехтского мира (1713 г.), когда иберийского предка пойнтера как трофей войны за испанское наследство завезли в Англию, что история эта на протяжении первых полугора веков достаточно темна, в том смысле, что до сей поры, несмотря на обоснованные предположения Уильяма Аркрайта, изложенные в его капитальном труде "Пойнтер и его предшественники", и других авторов нет точных сведений, в какой степени в создании пойнтера приняли, кроме "двуносых", довольно безобразного вида испанок, или португальских "perdiguero" самые разные породы, такие, как фоксхаунды, харрьеры, грейхаунды, французские браки, всевозможные сеттеры и, сказывают, даже английский бульдог... и как от таких умеренно приятных родителей мог произойти такой красавец - не ясно... Важно то, что пойнтер из каждой капли новой крови сумел почерпнуть лишь лучшее и в середине прошлого века, то есть к началу первых английских выставок, уже вполне оформился как "сделанная", достаточно тщательно отселекционированная порода, практически в современном виде, имеющем за рубежом два основных типа: более тяжелый "выставочный" и легкий скоростной - "спортивный" (и, конечно, охотничий).

Не будем также отвлекаться на похвалы англичанам как не знающим себе равных, выдающимся животноводам-селекционерам, практикам, внимательным наблюдателям, великим аналитикам и смелым экспериментаторам. Все это так. Разведением пойнтеров на заре породы занимались английские офицеры, пасторы, девонширские помещики, олдермены, члены адмиралтейства и палаты лордов, словом, кому не лень.

Когда-то, более 150 лет назад, когда пойнтер только что созрел как порода, в русском обществе (конечно, в просвещенной части его) были живы и в некотором смысле задавали тон сказавшиеся в общем-то очень благотворно традиции англомании. Русские охотники, желавшие тоже слыть джентльменами, и переняли из Англии моду на так называемую "правильную" ружейную охоту с легавой. Частично они переняли ее и от французов, бельгийцев и т.д.

Честолюбивые французы козыряют неким полковником Доманже как якобы привившим русским начало пойнтеризма. Однако мы больше знаем другого полковника - Торнтона. И нет, думается, сейчас никаких оснований затевать нелепый спор о главенстве между тенями двух, наверное, одинаково славных, бравых полковников. Торнтон, говорят, был все-таки первым, либо одним из первых, кто в результате обдуманного скрещивания испанки с лисогоном получил своего отменного пойнтера Даша (1795г.).

Откуда пошел русский пойнтер? Сколько бы нам того ни хотелось, мы не можем рассказать читателю все о пойнтере, хотя бы потому уже, что сами далеки от всезнания. Поэтому оставим скрытым за пеленой тумана этот чрезвычайно любопытный, явно недостаточно освещенный и не могущий не волновать нас многосторонний вопрос об истоках ружейной охоты и появлении пойнтеров в России - до специального исследования, которое когда-нибудь, быть может, отважится предпринять какой-нибудь молодой, талантливый и добросовестный историк, увлеченный такими редкими и потому дорогостоящими предметами. И тогда мы будем знать больше, чем теперь.

Итак, как бы то ни было, первые пойнтеры появились в России около 40-х годов XIX столетия.